Воспоминания Людмилы Николаевны Мамаевой о начале Великой Отечественной войны

                               

Воспоминания Людмилы Николаевны Мамаевой о начале войны

Мамаева Людмила Николаевна (1928 г.р.) в 85 лет написала книгу воспоминаний о родных и близких, где отдельная глава посвящена страшным годам войны

Людмила Мамаева с сестрой Галей и мамой Екатериной Петровной в эвакуации (с. Шабалино)

 Р

Отрывки из книги

     «Отдельно хочется рассказать о самом тяжелом времени не только нашей семьи, но и всей страны. Как мы все это пережили? Откуда у нас взялись силы все перенести, не знаю.  Наверно, потому что мы все русские, какой бы национальности ни были. А у русских настоящий характер победителя -  мы все преодолеем и обязательно победим!

 

Начало войны

     Начало войны помню очень хорошо, никогда не забуду этот страшный день. 22 июня 1941 года я с сестрой Галей и мамой Екатериной Петровной завтракаем. На кухне стирала белье Вера Федоровна, жена папиного брата Алексея Яковлевича. Папы с нами нет, он уехал еще в мае в командировку в Смоленск. Стоит жара, солнце светит. По радио из черной тарелки льется музыка. Окна открыты. Очень душно. Вдруг музыка замолкает, и голос диктора объявляет новость – началась война. Помню, как мама и тетя Вера расплакались. В этот момент у всех у нас жизнь разделилась на «до» и «после». До – мирная жизнь, после –  ожидание чего-то страшного. 

    Помню, как в этот же день после обеда меня и Валю, сестру Веры Федоровны, посылают купить хозяйственное мыло. Мы мчимся за мылом в ГУМ на Красную площадь. Купили по 2 куска и видим толпу на площади. Мы присоединяемся к ней. Жара, духота, кучки народа. Кто плачет, кто митингует. Все возбуждены. Пробираемся к Спасским воротам, где милиция сдерживает натиск толпы. Мы тоже туда, любопытно. Через какое-то время из ворот выезжают три машины. Во второй в открытом лимузине немец (возможно, немецкий посол) обтирает лицо платком, весь в регалиях. О боже, как кричали наши люди, проклиная его и немцев! Вот так запомнился мне первый день войны.

     В начале июля мы уехали в пионерский лагерь, на Икшу. Мама – врач жила в отдельном доме в изоляторе, а мы с Галей ночевали у нее, а днем находились в отрядах. Пионерлагерь расположился в старинном дворянском доме на горе, откуда было очень красивое обозрение местности в сторону Москвы. Отдельными ночами мы не могли спать, так как мимо нас низко, низко пролетали немецкие самолеты бомбить Москву. Немецкие самолеты воют с завыванием Ух-Ух-Ух. Звук их ужасен. И мы трое ночью, сидя на крыльце дома, могли увидеть все, даже летчика в самолете. Однажды мы увидели в кабине немецкого самолета летчика, который нагнувшись, рассматривал нас и улыбался. И вот началась бомбежка Москвы, а мы наблюдали, как в отдельных районах горят дома. Видели, как взрывались бомбы, как в небе шёл бой, как прожектора ловили немецкие самолеты в крест. Поймав, ослепляли его и вели, пока его не собьют советские зенитки. В ту ночь было сбито два фашистских самолета.

      В середине июля мама меня просит, чтобы я поехала в Москву посмотреть, цел ли наш дом. Но в Москву въезд был уже запрещен. Заместитель главного врача по хозяйственной части получил повестку из военкомата и ехал в Москву. Вот он и взял меня с собой. Электричек тогда не было, мы ездили в вагонах дальнего следования. Так вот на газетах под лавкой я ехала домой. Дом был цел, Вера Федоровна уехала в Дмитров, оставив сестру Валю охранять квартиру. В этот же день из домоуправления принесли нам разнарядку дежурить ночью по улице Вятской, следить за порядком. И вот мы, две девочки 13 и 15 лет всю ночь бродили возле нашего дома и рядом стоящих домов. Была объявлена тревога, началась стрельба, прожектора ловили немецкие самолеты, на  наше счастье, где-то в центре. И вдруг, на втором этаже рядом стоящего дома из окна фонариком сигналят. Включают свет, выключают, опять включают. Дверь в дом была закрыта и, как мы не стучались, нам не открыли. Наутро об этом мы доложили в домоуправление.

     В конце июля был вывезен пионерский лагерь в Москву, и мама с Галей приехали домой. Мы начали готовиться к эвакуации. А до этого три или четыре раза были под бомбежкой. Прятались один раз в метро Динамо и там же ночевали, в остальные разы прятались в щелях, вырытых в земле у Бутырского рынка.

 

Эвакуация

      Деревня Малые Соски состояла из десяти домов. Наш дом был предпоследний. Рядом в последнем доме вдоль Владимирки жил с семьей Степан Сергеевич Немчанинов (брат дедушки). У них было девять сыновей и одна дочь Валя, которая болела шизофренией. В наш приезд у них дома жили три сына – Санюшка, Аркадий и Геннадий. Санюшку и Геннадия призвали в армию. И вот летом 1941 года в течение одного месяца старики получают несколько похоронок. Вся деревня пришла в ужас. Мы очень за них переживали, соболезновали. В течение одного месяца в этом доме был слышен вой и плач матери, которая получала очередную похоронку. Царство Вам небесного, наши защитники, мамины двоюродные братья!»

 

 Документ из концлагеря, в котором сообщается о смерти Василия Степановича Немчанинова

Р

        

 Карточки учета из архива на Ивана Степановича и Николая Степановича Немчаниновых

р