|
Или за то, что земли фатерлянда
Сапог не топчет пруссака,
А расцветает труд и дружба
Интеллигента, землепашца, рыбака.
О чем грустите вы, собравшись вновь,
Под сводами пивного бара?
О чем шумите грозно
В дыму сигар и пьяного угара?
Что возмутило вас
О! Гитлера потомки,
Что ваши вопли вновь
Звучат на всю Европу громко.
Уже давно замолкли пушки,
И улеглась вражда племен;
Сегодня в моде детские игрушки
Перекличка и общенье дружеских имен.
Для вас безмолвны Москва, Варшава, Прага,
Бессмысленно прельщает вас
Борьбы отчаянной отвага
И ненавидите вы нас.
За что ж? Ответствуйте: за то ли,
Что на развалинах Берлина, Дрездена, Варшавы,
Приюта не нашли
Герр Тиссен, Крупп и вы?
Или за то, что больше трубы не дымят
В Освенциме, Майданеке и Бухенвальде.
Мы не признали наглой воли
Того, пред кем дрожали вы;
|
За то ль, что в бездну повалили
Капиталистов золотой кумир,
И нашей кровью искупили
Европы, вольность, честь и мир?
Вы грозны на словах,
Ну, что же, пробуйте на деле
Иль старый богатырь, не в силах привинтить
К своей винтовке штык?
Или свободного народа уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново,
Или ракеты, танки, автоматы
Уже отвыкли от побед?
Ужель от стен свободного Берлина
До стен недвижного Китая
Стальной щетиною сверкая
Не встанет на защиту свободная земля.
Так высылайте ж, господа,
Своих озлобленных сынов.
Есть место им в полях
Среди не чуждых им гробов.
Мы виноваты в том, что
Пощадили вас в пятидесятых,
Но можно и заверить твердо,
Что окончательно добьем в семидесятых.
Мы виноваты в том, что
Пощадили вас в пятидесятых,
Но можно и заверить твердо,
Что окончательно добьем в семидесятых.
|
